Мы шатались на Пасху по Москве по церковной, Ты глядела в то утро на меня одного. Помню, в лавке Гольдштейна я истратил целковый, Я купил тебе пряник в форме сердца мово.
Музыканты играли невозможное танго, И седой молдаванин нам вина подливал. Помню, я наклонился и шепнул тебе: "Танька..." Вот и все, что в то утро я тебе прошептал.
... А бежал я из Крыма, и татарин Ахметка Дал мне женскую кофту и отправил в Стамбул, А в Стамбуле, опять же, - ипподром да рулетка, - Проигрался вчистую и ремень подтянул.
Содержатель кофейни, полюбовник Нинэли, - Малый, тоже из русских, - дал мне дельный совет: "Уезжай из Стамбула. Говорят, что в Марселе Полмильона с России, я узнал из газет".
И приплыл я в багажном в той Ахметкиной кофте, Как последнюю память, твое фото храня. Это фото я выкрал у фотографа Кости, Это фото в скитаньях утешало меня.
Помню, ночью осенней я вскрывал себе вены, Подобрал меня русский бывший штабс-капитан. А в июне в Марселе Бог послал мне Елену, И была она родом из мадьярских цыган.
Она пела романсы и страдала чахоткой, И неслышно угасла среди белого дня. И была она умной, и была она доброй, Говорила по-русски, и жалела меня.
Я уехал на север, я добрался до Польши, И на пристани в Гданьске, замерзая в снегу, Я почувствовал, Танька, не могу я так больше, Не могу я так больше, больше так не могу.
Мы же русские, Танька! Мы приходим обратно, Мы встаем на колени, нам иначе нельзя, Мы же русские, Танька! Дураки и паскуды, Проститутки и воры, шулера и князья.
Мы шатались на Пасху по Москве по церковной, Ты глядела в то утро на меня одного. Помню, в лавке Гольдштейна я истратил целковый, Я купил тебе пряник в форме сердца мово.
Музыканты играли невозможное танго, И седой молдаванин нам вина подливал. Помню, я наклонился и шепнул тебе: "Танька..." Вот и все, что в то утро я тебе прошептал.
1967
Антология бардовской песни. Автор-составитель Р. Шипов - М.: Изд-во Эксмо, 2006
Песня стала "дворовой", в передаче "В нашу гавань заходили корабли" - в бытность ее еще радиопередачей, до выхода на ТВ - ее исполнял поэт Валентин Берестов как песню неизвестного автора - тогда же он упомянул, что Леонида Филатова называли ее автором, но точных данных у Берестова не было.