Пахнут мёдом и молоком пряди твоих волос, Я, как ошпаренный кипятком, целую тебя взасос, Я, как опоенный коньяком, всё принимаю всерьёз, И, умиротворённый последним глотком, мой отступает невроз.
Голым, меня принимают все - люди и города, Я скачу по живой росе из никуда в куда, Я отражаюсь в витринах глаз, секунды - почти года, И, пряча смысл наших странных бесед, в кране молчит вода.
Я растворяюсь средь помоечных крыс и великосветских клуш, Я допиваю свой тёплый архыз из зеленеющих луж, Естественным образом падая вниз (Что может быть лучше для душ?..), И, пока мой друг еще не полностью лыс, мы наслаждаемся воем баклуш.
Я прячу под веком свой красный белок, и отправляюсь в Тибет, Зад мой промок и пиджак мой промок, и, в общем, спасения нет От этих безбожно навязчивых строк и этих всепитерских бед, Но есть такие, которым только пуля в висок откроет дорогу на свет.
Пролившись дождём, я возвращаюсь назад, и мне пол-пути до беды. Я помню свой ад, и, я чувствую, взгляд заставляет меня прятать следы. Был бы беден, или, хотя бы, богат - то покинул бы стан ерунды, А пока что я делаю то, что хотят стихи и стихии и ты.
Возвратясь в свой покинутый дом, я не могу сдержать слёз, Я, как опоенный коньяком, целую тебя взасос, Я, как ошпаренный кипятком, всё принимаю всерьёз, И пахнут мёдом и молоком пряди твоих волос, И пахнут кровью и табаком пряди моих волос, И пахнут солнцем и морским песком пряди твоих волос...