Когда с тобой мы встретились, черёмуха цвела И в тихом парке музыка играла. А было мне тогда ещё совсем немного лет, Но дел уже наделал я немало.
Лепил я скок за скоком, (1) а утром для тебя Швырял хрусты (2) налево и направо, Но ты меня любила и часто говорила, Что жизнь блатная хуже, чем отрава.
Но дни короче стали, и птицы улетали Туда, где вечно солнышко смеётся. А с ними улетело моё счастье навсегда, И понял я — оно уж не вернётся.
Однажды ты со шпаком (3) стояла на скверу. (4) Он был бухой; обняв тебя рукою, Тянулся целоваться, просил тебя отдаться, А ты в ответ кивала головою.
Во мне всё помутилось, и сердце вдруг забилось, И я, как этот фраер, (5) зашатался. Не помню как попал в кабак, И там кутил и водку пил, И пьяными слезами обливался.
Однажды как-то вечером я встал вам на пути. Узнав меня, ты сходу побледнела. Ему я предложил тогда в сторонку отойти, И сталь ножа зловеще заблестела.
Потом я только помню, как мелькали фонари И мусора на улице свистели. Всю ночь я прошатался у причала до зари, А звёзды, как глаза твои, блестели. (6)
Когда вас хоронили, ребята говорили – Все плакали, убийцу проклиная. А дома я один сидел, на фотографию глядел — С неё ты улыбалась, как живая.
Любовь свою короткую залить пытался водкою И воровать боялся, как ни странно. Но влип в исторью глупую и как-то опергруппою Я взят был на бану (7) у ресторана.
Сижу я в несознанке, (8) жду от силы пятерик, Но тут случайно вскрылось это дело. Пришёл ко мне Шапиро, (9) мой защитничек-старик, (10) Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
И вот меня побрили, (11) костюмчик унесли, На мне теперь тюремная одежда. Квадратик неба синего, и звёздочка вдали Сияет, как последняя надежда.
А утром зачитают последний приговор И скоро, детка, встретимся с тобою. С конвоем поведут меня на наш тюремный двор, И там глаза навеки я закрою.