Вот бы завтра к нам в дом постучался старик, Подозрительный и серый бродячий ведьмарь, И заклятием из вытертых временем книг, забытых книг Превратил меня в волшебную тварь: Сделал мягким бы, как сама темнота, Чтобы лапы, и чтобы уши, и хвост. Я бы стал похож на ручного кота Только ростом кот в человеческий рост.
Тает в дымке сырой белый путь-полоса, Растворяется вновь, не оставив следов, Не оставив следов, Но я вижу порой, закрывая глаза, Как в пределы вершин поднимается клин Перелётных котов.
Я в глухую ночь мог бы растаять во тьме, Намурчать бы мог сны для бродячих планет, И вернулся бы утром по тонкой кайме, седой кайме Хмурых сонных туч, трогая лапой рассвет. Защитить бы смог, смог согреть и потом, Всякий новый раз в пелену уходя Потихоньку стал воплощённым теплом, Тихой нежностью, сказкой дождя.
Тает в дымке сырой белый путь-полоса, Растворяется вновь, не оставив следов, Не оставив следов, Но я вижу порой, закрывая глаза, Как в пределы вершин поднимается клин Перелётных котов.
Но придёт зима, снегом укроет следы, И беду, и страх снимет легко, как рукой, И дотянется краем крыла до звезды, своей звезды Кто-нибудь из тех, что забыли покой. Превратиться бы в яркий солнечный блик, Тёплым светом стать в золотых небесах. Если завтра к нам в дом постучится старик, Не попасться бы ему на глаза...
Тает в дымке сырой белый путь-полоса, Растворяется вновь, не оставив следов, Не оставив следов, За высокой горой в небеса, в небеса, Сквозь пределы вершин поднимается клин Перелётных котов.