из меня что-то украли. нет - даже вынесли всё, кроме урока, ведь именно его преподали. пустота так тепло улыбается. жаль, ты не просёк, что жизнь бьёт не ключом. и ты явно в ударе.
матери кормят беззубых детей, прислонив пастями к гнойникам цветы залились пестицидами на глазах своих маленьких принцев узлобнения почвы воздвигнет плоды, пошедшие в отрасль ХоРеКа, и посетитель кафе чаевых не оставит из принципа, официант, выжимавший улыбку весь день, станет иссякшим лимоном было здорово бы превращать всё подряд в золото, словно Мидас он любит наркотики, быть под чем-то, что-нибудь запрещенное. но не учитывает, что как обычно, то, что любишь - предаст. он придаст значение лишь тому, как закинуться на плечи, мешком, тонной таблеток, что пробегут конницей по полю затылка, толпы мурашек на митинге тела скандируют, что всё хорошо, и чувства ползут в сайлент хилл, уверенно-слепо, за дымкой, туман тем временем расползётся, обнажив раны серого города, и он заревёт ребёнком, оставленным в очереди супермаркета люди жмутся друг к другу зимой, сетуя, что им холодно, люди сжимают тех, кто им дорог, с мощностью щупалец кракена. итог очевиден - тепло начинает казаться излишним, окно открывается, чтобы вам стало менее душно. и нужный тебе человек тебе почему-то неделю не пишет. и нужный тебе человек лезет со своей чёртовой дружбой. твой рот - лавка лживых чудес. и лавочку точно прикроют. в период полураспада семьи в тебе однажды крошится атом. смертники в мозговых центрах тебя уже жаждут крови. и ты впускаешь с порцией дыма того самого официанта.
ты понимаешь, что правда - это пуще боли, ты проливаешь на пол ёбаную тучу горя, в тебе клоака, но тебя это не учит боли. ты кричишь себе: нахуй я живу в сегодня, а сдохну в завтра - это так поздно! звёзды светят влюблённым - я ебал звёзды. жить так скучно и одновременно так просто, чем дальше, тем непонятней - нахуя вовсе