Неизвестный человек, и неизвестно как глубоко проникают его глаза, я не видел вас вовсе. тёмный квадрат вместо лица.
под стеклянными бутылками эго что-то твердит, а ты кричишь и спички ломаешь, желая уйти.
стеклянное тело приходит в сознание на металлических лавочках, за стеклянными баками немного задумчивый взгляд, выжимаю руки и голову в заброшенной прачечной, возвращаясь назад, ничего тебе не сказав.
обрабатывая голову перекисью открываешь глаза, почувствуешь что-то чужое рядом с собой, но это ты сам.
стакан твёрдых металлов на завтрак, обволакиваю волосы между пальцев. рука хватает меня и сжимает в кулак, за стеклянными баками немного задумчивый взгляд.
окружение не воспринимается на вкус словно погружение в меланхолические иллюзии. чувствую пульс холодных стен, и вибрации век покажут своё же отсутствие.
но мы останемся здесь, в забитой до потолка уксусом комнате. в своих же побоях я обниму грудь, наполненную болью, и вдохну.
драные обои как взгляд в преисподнюю следующей осени, словно объятия ледяного вагона рейсом "счастье - меланхолия". волей-неволей, но голова в яме. как мы попали сюда, стоя на проводах сознания? мы останемся пьяными, да, мы останемся пьяными встречать дальние поезда.
мир кружится в моих глазах на трубах газовых, за стеклом на твоих руках. оступиться и сломать шею, но не упасть. давай назовём это страстью. а мы уедем на сто третьем рейсовом, туда, где ветер спускает с одиноких крыш красные платья. наперекор квадратным головам я склоню свою в твои ноги как раньше, наперекор треугольным облакам мазутом на асфальте, а мир это партия ударных в хрустальном теле девушки, способной разобрать всё тело на детальки. уполномоченный счастливой жизнью человек радостно прыгал утром на моей голове, и как в похмелье, как во вселенские муки я простону, что не держал её холодные руки.