Я оставил свои чувства в автобусе, Вышел пустой и холодный, до боли в рёбрах. Ветер держал меня за горло, Когда в твоих окнах гасили свет, и я терял из виду всё, чем жил: Твою квартиру, тебя, Записи души На советских кассетах. Я любил прослушивать их в аудио плеере И страдал тоской непросветной, нищетой непролазной. В желании вывернуться наизнанку с бутылкой красного, С сигаретным дымом сливался в одиноких квартирах. Под пристальным взглядом её терял контроль и превращался в ничтожество. Её прикосновения пальцем по коже сравнимы холодном, как касания айсбергов, как гнилой воздух в карцерах тюрем, как поцеловать мои губы: холодно и угрюмо.
Но я бы протянул лезвие к шее в городе бедных людей, я бы протянул лезвие и подошёл к тебе.
В этом мире самыми счастливыми бывают только псих больные. Протяни мне свою руку, милая, Пожалуйста, Я не могу удержаться тут, ведь я пуст, и холодные сиденья автобуса видели такую боль, какую не видел никто живой. В мрачных переездах из точки А в пункт Б До твоей станции, я терял номера в своей памяти, и терялся в самой холодной прострации. Я никогда не буду счастлив. тут. без тебя. без тебя. без тебя.
В моей бесконечной прострации остался лишь запах прогнившего трупа, На утро я прячу шею и руки, Пытаясь согреть свою душу об эти холодные будни.
А я устал кричать, прощаясь со счастьем, Ты оставила фотографии и ушла, А я так боюсь туда заглядывать,
Наши порезы совместные с каждым днём забираются глубже, и я простужен тобой в этом маленьком городе стужи!