А мы с тобой уходили в другие миры, доставая из нутра нашу вечность, или я разрыдался в комнате весны вечной от увечий по печени.
ноги уверенно идут под откос, оставляя синяки на запястье, я думал у меня так много времени на то, чтобы не разжимать пальцы.
на то, чтобы не прощаться, не оставаться, не улыбаться, не наслаждаться, не радоваться, не спать и не падать в грязь руками,
обволакивая твою талию.
на кроватях с мятными запахами и сломанными глазами. я хочу выколачивать гвоздями нашу любовь, но подарю тебе пару гвоздик и выцарапаю тебя на глазницах.
смой с себя все что не я, всё что не мы под кислотным душем в его съёмной квартире, шепчи моё имя каждый раз, когда видишь себя в отражении героинь в самых лучших книгах.
метко, так метко ножиком царапать веки и губы прохожих, остерегая тебя от всех весенними лужами, мои лёгкие наполнены стужей, и я тебя чувствую, так, как должен чувствовать. так, как я тебе был рад на берегах, хватая за руку.
скоро по головам нам ударит весенним градом, мы потеряем сознание и упадём в ямы.
и я уверен, что сквозь время на моих веках я тебя заново встречу, такую верную и вечную жизнь на поверхности узкой души длинною одной спички. и птички ищут любовь на спицах колёс под риском смерти, мы выйдем отсюда светлыми и единственно правильно верными.
я держу тебя мысленно за руку, как не смог бы другой пропитаться тобой по самые кончики пальцев.
из моих лимфоузлов фонтанами льётся любовь, на ножике расписана вся моя искренность.
я протыкаю тебя насквозь ударами в печень, любовь лечит людей ножевыми увечьями.