Тысячи ран в сердце моём ноют они ночью и днём. Здесь, на земле, был желанным едва ли, и на небе не признали. Хуже судьбы не придумать, друзья - в теле безжизненном прячусь я, Острая сталь не берёт и свинец, кто я такой: человек - мертвец!
Враг где-то рядом, держали мы мост, но я в ночи свой оставил пост - Вихрем к любимой бежал в село, с ней не заметил, как рассвело. Француза на утро вовсю наши били, только меня они не разбудили, Была обагрённая кровью река, владычицей синих мундиров врага.
Припев: Эх! Знал бы, не глупил, что полковник к ней туда ходил. В строю бы песни пел - это делать лучше всех умел, Лучше всех умел, лучше всех умел, лучше всех.
Что за любовью своею бежал, пал под военный я трибунал. Дулам мушкетов я песни пел, взявшим судьбу мою на прицел. Думал, просто слегка попугают, мимо, в воздух постреляют. Но на дыбы офицерский встал конь, на поражение открыли огонь.
Припев: Эх! Знал бы, не глупил, что полковник к ней туда ходил. В строю бы песни пел - это делать лучше всех умел, Лучше всех умел, лучше всех умел, лучше всех.
Падает в сумерках мокрый снег, прошлое позабыто навек. Среди развалин монастыря мрачно скитается тень моя. Господи, смилуйся, помоги! Даже свои мне теперь враги! Стала любимая мне чужой, духи и призраки лишь со мной.
Припев: Эх! Знал бы, не глупил, что полковник к ней туда ходил. В строю бы песни пел - это делать лучше всех умел, Лучше всех умел, лучше всех умел, лучше всех.
Эх! Знал бы, не глупил, что полковник к ней туда ходил. В строю бы песни пел - это делать лучше всех умел...
Эх! Знал бы, не глупил, что полковник к ней туда ходил. Эх! Знал бы, не глупил.