Мертвому снится сон, что он жив, И опять прорывается саможалось. И случается все, что пришлось В гроб вместе с ним положить, Чтобы больше этого не случалось.
И опять напалмом по всем фронтам, И бессильны ангелы, мать их, хранители. Его рвет от крика, такого, что где-то там Вышибает вселенские предохранители.
И опять прорывает плотины слез, Губы в кровь, а лицо идет пятнами алыми. И он снова думает: «Все это не всерьез, Просто шутят те, кто стоит за штурвалами!»
Это вынести не хватает сил, И уже не кажется, что все сложится, Чтобы вытерпеть боль, он бы что-нибудь закусил, Но в зубах уже даже алмазы крошатся.
Кто б придумал волшебный такой укол, Чтоб не видеть клетки и в ней не биться, он опять берет вороненный ствол, Потому, что думает, что живой, И что мертвым уже ничего не снится.