Вот опять запорошенный инеем бор. Дробный топот копыт. Скрип седла. Нынче нас тишина расстреляла в упор У не взятого нами села. Мой Гнедой подустал от смертельных атак. Он храпит и грызет удила. И понять он не может, не хочет никак, Что сегодня не наша взяла. Не гляди так, Гнедой. Я и сам жив едва. Только как же всё это тебе объяснить? Для тебя ведь Россия - степная трава, Для меня - путеводная нить.
Вот поручик, коня осадив на скаку, Вороного поднял на дыбы. И рука с револьвером взметнулась к виску, Обрывая все нити судьбы. Неужели и мне в окровавленной мгле Молча падать под ноги коня? Неужели я больше не нужен земле, Без которой не будет меня? Нет прекрасней могилы, чем в этих снегах. Как, приятель, мы осиротели с тобой! Для тебя это лишь заливные луга, Для меня - это вечная боль.
Нам указан порог. Мы уже не нужны. Вот и всё. Это даже не месть! Кто вычеркнул нас на скрижалях страны. А какая без Родины честь! Те, кто выиграл дикую эту войну, Не щадили ни душу, ни плоть. Боже, только бы не погубили страну! Остальное прости им, Господь. Мы уходим, Гнедой. В спину нам - суховей. А в душе пустота. И ни зги - впереди. Для тебя ведь Россия - роса на траве. Для меня - это крест на груди.