Ехал ночью мужик с горшками; ехал-ехал, лошадь у него устала и остановилась как раз против кладбища. Мужик выпряг лошадь и пустил на траву, а сам прилег на одной могиле; только что-то не спится ему. Лежал-лежал, вдруг начала под ним могила растворяться; он почуял это и вскочил на ноги. Вот могила растворилась, и оттуда вышел мертвец с крышкой гроба, в белом саване; вышел и побежал к церкви, положил в дверях крышку, а сам в село. Мужик был человек смелый; взял гробовую крышку и стал возле своей телеги дожидаться — что будет? Немного погодя пришел мертвец, хвать — а крышки-то нету; стал по следу добираться, добрался до мужика и говорит: "Отдай мою крышку, не то в клочья разорву!" "А топор-то на что? — отвечает мужик. — Я сам тебя искрошу на мелкие части!" "Отдай, добрый человек!" "Тогда отдам, когда скажешь: где был и что делал?" "Я в селе был; уморил там двух молодых парней." "А, уморил? Ну, скажи теперь: как оживить их можно?" Мертвец поневоле сказывает: "Отрежь от моего савана левую полу и возьми с собой; как придешь в тот дом, где парни уморены, насыпь в горшок горячих угольев и положи туда клочок от савана, да дверь затвори; от того дыму они сейчас же оживут." Мужик отрезал левую полу от савана и отдал гробовую крышку. Мертвец подошел к могиле — могила растворилась; стал в нее опускаться — вдруг... И он не успел закрыться как надо: один конец крышки снаружи остался. Мужик все это увидел, все приметил, запряг лошадь и поехал в село. Слышит в одном доме плач, крики; входит туда — лежат два парня мертвые. "Не плачьте! Я смогу их оживить." "Оживи, родимый; половину нашего добра тебе отдадим", — говорят родичи. Мужик сделал все как надо, как учил его мертвец, и парни ожили. Родные обрадовались, а мужика тотчас схватили и скрутили веревками: "Нет, мы тебя, брат, начальству представим; коли оживить сумел, стало быть ты и уморил" "Да что вы, православные! Бога побойтесь!" — завопил мужик и рассказал все, что с ним ночью произошло. Собрался народ и повалил на кладбище, отыскали могилу, из которой мертвец выходил, разрыли и вбили ему прямо в сердце осиновый кол, чтоб больше не вставал да людей не морил; а мужика знатно наградили и с честью домой отпустили.