Лебедев, Раков и Щукин, лидеры Фронта Свободы. Бьются с кровавым режимом долгие-долгие годы. Пусть им гебня обещает страшные лютые муки, Но бьются за нашу свободу Лебедев, Раков и Щукин.
Лебедев, узник режима, выходит из мерседеса. Жертву советской психушки снова приветствует пресса. Хочется, как в 90-м брызгать с трибуны слюнями, Хочется русское быдло пьяными звать холуями. Плясок со свитком репрессий жаждет душа диссидента! Но он не в себе постоянно, если без медикаментов.
Раков другого замеса. Раков формации новой. С жуликов по интернетам Раков срывает покровы. Раков прекрасно натаскан, хоть выступай на Бродвее. Правду бесстрашную пишет, правда читать не умеет. Это ему и не надо, коль он на крепком кукане: Вдумчиво пишут все тексты дяденьки за океаном.
Щукин же – дело другое. Он голодает в ментовках, Имидж борца и страдальца Щукину делают ловко. Щукин бы рад развязаться, и на завод работягой… Но снова он бьётся с ОМОНом, уныло пылая отвагой. Горбит сутулую спину он под ярмом компромата, И ходит на Старую Площадь, где обитает куратор.
Лебедев, Раков и Щукин, лидеры Фронта Свободы. Бьются с кровавым режимом долгие-долгие годы. Устроят стране процветание, покажут свободу и счастье, Наделают демократизма, ввергнут в повальное братство. И тех, кто выходит на площадь, дурью страдая от скуки Загонят в объятия режима Лебедев, Раков и Щукин.