Я снова курить стал, Проник в твою голову под видом туриста. Нет визы и границы, Стало быть попробую на подольше остановиться. И я погряз в долгах, но не криминал, Временами нагнитают отношения - Чужая клевета. Эпотека времени с трепетом принята. И я тебя паразил, стало быть я музыкальный паразит, В коем-то веке наконец семя посадил, С этим миром отношения сугубо на сатире. Влияние из вне, терпеть оное сил нет! И становится тошно. Ведь голова не уютный частный дом, а базарная площадь. Перелом, флюс. Слабак - говорят, коль заюзал словарь. Мир - стопарь, Ютится в стакане от Starbucks. Плюс сарказм: Нам не посетить сто стран, и мы с тобой тролим толсто, Но только представь, Наша любовь не поместится в романы Джордж Санд.
Это не божий дар, Это ложь и мрак, От репа тошнота. И это точно крах, Пылью стану и примяком на твой экран, Или по прежнему в рабсте пробывая, Буду пролитарием. Годы пролитают, будто бы я из чаши воду проливаю. Я сюда удачно - Редкий случай, будто бы ниобий, Сложный будто бы нитраты.
Но я Бафомету дал обет победы, С этой минуты мой обед поэты. Я на долго вселился без повестки. Люди обскуранты и в целом бесполезны.
Исповедал дно, куда теперь залезть мне и, Низы вдоль и поперёк изъедены, Вблизи окон переплёты бездны, Вид не из приятных плюс пресный бит, Не исправить меня, я уже преступил.
Я мог выдать сто строк, тем паче про положение, Но слишком поздно, горечи пропало жжение Потерял веру в "Победу", легче про поражение спеть, Ещё немного и электро провода на шее.
Мне бравада, форисейтство - близко, Я однострунный. Других иглы прут тут, но не игнипунктура. Вымрут словно табуляты, пусть таких табун. А я враг табу, коль жарево костра ослабло, Подкинул в пекло Библию и Талмуд.