Кто-то называет меня маньяком, извергом, кто то серийным убийцей, Исчадием ада, бешеным животным, кто то считает бредовой фикцией, Ищет милиция с другими силовиками, мной пугают непослушных детей... Мои поступки не ради славы: я просто ненавижу большинство людей.
Я не вижу в них ничего примечательного: люди это реально тупое говно. Я доставляю им счастье, помучавшись, сдохнуть, без всяких слюнявых «но». Например, не удивляйтесь, тупо их ем на самый разный манер: Могу прямо сырыми в переулке безлунной ночью зимой, Предупреждая их жалкий крик, впиваюсь зубами в кадык,
По ходу момента, если не сразу, наступает кердык, Начинается геморок, визг, мольба, вонь, вой, Быстро сцуко мочу, потом тащу вафелка домой. Разделывать их лучше в ванне толковым ножом, Хранить в холодильнике, а коли решите на балконе, Прикройте клеёнкой, чтоб не выпалили те кони, Что шумно пасутся выше этажом...
Но вот голод хавать гонит, вырезаю только самое дорогое, Жареные ляжки лыжников с картошечкой и лучком Дают любому фаст фуду сто очков вперёд, На вкус вроде мясо как мясо, но прёт, как будто бы взлетел, Прёт, врубитесь, как будто бы не только тело, Но и душу до косточки съел и настолько по итогу о**ел, Что забыл с чего же начал... А!.. Я ж про человечину х**чил...
Ну да, сначала был один чел, кого я схавал, молдавский паренёк лет 18-ти, Дальше — больше; мусорам-то точно концов не найти, Работаю чисто, быстро, на верняк без палева, Пила и кислота уничтожают уже ненужное...
Бывают людоеды злобные и каннибалы весьма нежные, И тем и другим необходимо жракать мяско людей: Мы умираем без чел-мяса через пару недель в п***цовых муках с волдырями земель...
Я бы сдался сегодня если бы было куда, но совсем некуда, Я бы рассказал всё врачу или попу, да только знаю я этих паскуд: Помощь точно не придёт ко мне снаружи не жду её и изнутри, Зато я сам могу помочь кому угодно: я всё счас устрою на «раз два три»!
«Смерть в массы и натуралу и пидорасу!» - Так звучит мой боевой клич, Смерть обитателям дворцов, однушек, таун хаузов, комуналок, кич, Смерть всем и каждому, чем страшней, тем лучше, больше, больше боли! Когда смерть повсюду, как снег зимой, только тогда я вполне собой доволен.
Такая вот у меня позиция: я непереговороспособен, зол и коварен. К цветам же и братьям нашим меньшим — наоборот, нейтрален. Убивать привык разными способами, изобретателен, любимых целей нет: Старушки, подростки, фотомодели, взрослые, малютки невинных лет...
Понимаю, конечно, что с головой у меня кое-какие проблемки имеются, Но я не из тех лохов, кто на таблетки надеются или каждый день бреются, Я парень разочарованный, судьба меня поелозила *блом о неструганный стол, Жизнь научила правилу, что для нижних потолок — для верхних сугубо пол.
Я бы сдался сегодня если бы было куда, но совсем некуда, Я бы рассказал всё врачу или попу, да только знаю я этих паскуд: Помощь точно не придёт ко мне снаружи, не жду её и изнутри, Зато я сам могу помочь кому угодно: я всё счас устрою на «раз два три»!