Ну, вот так, ожидая меня в этот вечер, Ты не спишь и торопишь вечерний звонок, Но не знаешь, что наша не сбудется встреча: Я сорвался, и на год добавили срок.
На часах стрелки встретились - било двенадцать. Ты всё ждёшь и чем дольше, тем больше грустишь. Накрахмалена скатерть, еды - мне на год обожраться, И вино, и салфетки, и ты ждёшь - не спишь.
Это всё я в душе представляю и знаю: У окна в синем платьице, сшитом тобой, Ты стоишь, слёзы льёшь и тихонько вздыхаешь: Обещал ведь ко мне, а, наверно, вернулся домой.
А к утру на душе затаится обида: Ведь писал, что к жене больше ты ни ногой. Это искренне было - и даже по почерку видно! Всё равно никому не отдам - ты теперь только мой.
Ты всю ночь перечитывать будешь те строчки, Где пишу, когда выйду и как меня ждать. Ты не спутала: верно - сегодня, но я ведь просрочу. Ты ведь даже моих корешей в гости бегала звать.
Это всё я в душе представляю и знаю: У окна в синем платьице, сшитом тобой, Ты стоишь, слёзы льёшь и тихонько вздыхаешь: Обещал ведь ко мне, а, наверно, вернулся домой.
Кумовой баландёр начирикал в отделе - За дела я ему эту масть не простил, А менты отрицалу на БУР зацепили, Били, суки, и я к ним с повинной решил.
Ты прости, что так вышло, но только иначе Я не мог даже ради свободы молчать. Ты узнаешь об этом и, может, с обиды заплачешь, И дай Бог тебе, глупенькой девочке, это понять.
Я на киче тебя представляю и знаю: У окна в синем платьице, сшитом тобой, Ты стоишь, слёзы льёшь и тихонько вздыхаешь: Обещал ведь ко мне, а, наверно, вернулся домой.