Ну вот так, ожидая меня в этот вечер, Ты не спишь и торопишь вечерний звонок, Но не знаешь, что наша не сбудется встреча, Я сорвался, и на год добавили срок.
На часах стрелки встретились, било двенадцать, Ты все ждешь, и чем дольше, чем больше грустишь, Накрахмалена скатерть, еды мне на год обожраться, И вино, и салфетки, и ты ждешь, не спишь.
Это все я в душе представляю и знаю: У окна, в синем платьице, сшитом тобой, Ты стоишь, слезы льешь и тихонько вздыхаешь: "Обещал ведь ко мне, а наверно, вернулся домой".
А к утру на душе затаится обида: "Ведь писал, что к жене больше ты не ногой. Это искренне было, и даже по почерку видно, Все равно никому не отдам, ты теперь только мой".
Ты всю ночь перечитывать будешь те строчки, Где пишу, когда выйду и как меня ждать. Ты не спутала, верно, сегодня, но я ведь просрочил, Ты ведь даже моих корешей в гости бегала звать.
Это все я в душе представляю и знаю: У окна, в синем платьице, сшитом тобой, Ты стоишь, слезы льешь и тихонько вздыхаешь: "Обещал ведь ко мне, а наверно, вернулся домой".
Кумовой баландер начирикал в отделе За дела, я ему эту масть не простил. А менты отрицало на бур зацепили, Били, суки, и я к ним с повинной решил!
Ты прости, что так вышло, но только иначе Я не мог, даже ради свободы молчать. Ты узнаешь об этом, и может, с обиды заплачешь, И дай Бог тебе, глупенькой девочке, это понять.
Я Накинчек тебя представляю и знаю У окна, в синем платьице, сшитом тобой, Ты стоишь, слезы льешь и тихонько вздыхаешь: "Обещал ведь ко мне, а наверно, вернулся домой, Обещал ведь ко мне, а наверно, вернулся домой, Вернулся домой, Вернулся домой".