Сколько угодно бейся об камни, можно даже стрелять залпами в небо! Но каждый раз, когда я выхожу из себя, дай мне кусок цветного мела. Что бы я мог нарисовать на асфальте то, что когда то сияло. Огромное теплое лето, безумное счастье под северным одеялом. Крохотные звезды, скользящие за горизонт в бесконечную бездну, Всё что полезно для беззащитного сердца,
Безупречный вкус льда и красного перца, Где я не непутёвый принц, ты миленькая принцесса. Как шли босиком по осколкам стекла, по говну, Когда каждый врал, и был честен. Где каждый был декадентом, Ступающим по строкам не вошедших в историю песен.
Сквозь разъедающий химический пар, через дымовую завесу, Так и началась наша бесконечно-печальная, но бунтарская пьеса. (И я ни за что бы не стал, её рассказывать нашим будущим детям Ведь это довольно х**во, так же как от нестерпимого голода Съесть верного пса, мирно спящего в стареньком кресле. А что если?) Да нет, это всё уже в прошлом.
Кислородное голодание во всех его смыслах и дозах, В самом добром, и самом пошлом. В прошлом. Мы один карандаш превращающий узоры и линии в лилии, Мы сами, утонем или может быть выплывем В нашем \"условно\" богатом цветов изобилии. Будем биться так же о камни, истерить и пить залпами небо.
Каждый раз, выходя из себя, уменьшая осколок цветного мела. Помоги, ты же знаешь, я неважно рисую, Давай разукрасим картину - «Долго и счастливо», к чёрту тоску, А на сером асфальте застынут принц и принцесса, Только не отнимай у нас их первую ночь на балу, Это то, что было и остаётся действительно честным.