Давай уйдём туда, где кончается небо. Поверь мне, парень, нас давно там ждут. Возьмись за руку и поверь мне слепо. Каждый сам выбирает свой маршрут.
Открыв глаза, увидел зарево: пылало небо. Семнадцать лет каждый день заново, нигде он не был; Не покидал пределы своей родной общины, Киркой стуча годами, достичь хотел вершины. Пот лился струями, на теле шрамы и грязь; Сильно сутулился, не плача и не смеясь. На лице застыла покорности печать, За столько лет он забыл, что же значит мечтать. Глотал похлёбку, жадно заедая хлебом. А там на горизонте уже сгорало небо. Все расходиться стали по своим лачугам, А надзиратели сгребали тех, кто окочурился. Он зашёл в каморку, снял свои лохмотья. Через шесть часов снова надо работать. И он закрыл глаза и погрузился во мрак, Как всегда, ночь без снов. За окном лай собак...
Мы над землёй парим, и кто сказал про крылья? Нас облака седые от всех забот укрыли. Но эти звёзды вокруг уже не кажутся близкими. Обратимся в камень, станем обелисками.
Открыл глаза, но нету зарева, и неба нету, Всё та же темень, но внизу крутятся планеты. Он ничего не мог понять, кровь застыла в жилах. Настало время умирать, но так и не пожил он. "Почему здесь так пусто? Где же надзиратели? И где те камни, что нужно разбивать идти? Зачем вообще я тут, в этом пространстве пустынном? Здесь очень скучно, за что забрали насильно? Ведь я жил правильно, был усерден и кроток, Отдых, работа, работа, отдых, работа..." Пока он думал об этом, свет озарял всё вокруг, И вновь земля под ногами. "Так горячо. Я в аду?" Из глаз пустились слёзы, а на губах улыбка. И что-то с телом стало - в ракушку, как улитка. Окаменело всё, не дрыгнет ни конечность. Удар киркой по спине. И так навечно...
Мы над землёй парим, и кто сказал про крылья? Нас облака седые от всех проблем укрыли. Но эти звёзды вокруг уже не кажутся близкими. Обратимся в камень, станем обелисками.