И чьи глаза, как бриллианты, На сердце вырезали след — Очаровательные франты Минувших лет.
Одним ожесточеньем воли Вы брали сердце и скалу, — Цари на каждом бранном поле И на балу.
Вас охраняла длань Господня И сердце матери. Вчера — Малютки-мальчики, сегодня — Офицера.
Вам все вершины были малы И мягок — самый чёрствый хлеб, О молодые генералы Своих судеб! = = = Ах, на гравюре полустёртой, В один великолепный миг, Я встретила, Тучков-четвёртый, Ваш нежный лик,
И вашу хрупкую фигуру, И золотые ордена... И я, поцеловав гравюру, Не знала сна.
О, как — мне кажется — могли вы Рукою, полною перстней, И кудри дев ласкать — и гривы Своих коней.
В одной невероятной скачке Вы прожили свой краткий век... И ваши кудри, ваши бачки Засыпал снег.
Три сотни побеждало — трое! Лишь мёртвый не вставал с земли. Вы были дети и герои, Вы всё могли.
Что так же трогательно-юно, Как ваша бешеная рать?.. Вас златокудрая Фортуна Вела, как мать.
Вы побеждали и любили Любовь и сабли острие — И весело переходили В небытие.
Феодосия, 26 декабря 1913
Стихотворение посвящено С. Эфрону. В первоначальном варианте начиналось строфой, позднее опущенной:
Одна улыбка на портрете, Одно движенье головы, — И чувствуется, в целом свете Герои — вы.