Я снова вижу свет, беспечный и святой. И ненавижу тьму за то, что я слепой. Тот свет в твоих глазах, как пытки надо мной, Я ненавижу тьму за то, что я слепой.
Я вижу тени и картины в безмерной толще глубины. Исполосованные спины, любовь как плеть моей спины. Держаться не за что, и в пропасть, Душа вращается, как лопасть, А тело держат валуны.
Я замерзаю одиноко в холодном озере разлук, По ненавистной воле рока не слышно пульса редкий стук. Я умираю, знаю точно, И тело приковали прочно, А в сердце ревность и испуг.
Пристрастный бог, сложивши руки, любовью одарил тебя, А мне оставил лишь от скуки не быть любимым, но любя. Я умираю неизбежно, Целуя стопы твои нежно, Не я ли сам убил себя?
Мне одиночество не снилось, я ненавидел эту суть, Ты совершенством появилась, любовь сожгла последний путь. Губами вняв твои колени, Душа, захлёбываясь в пене, Как будто окунулась в ртуть.
Я вижу образы символик, все получилось, как в игре. Я заказал последний столик на смертном огненном одре. И я сижу один на стуле, Душой приняв надежды в пуле, Ища воды в сухом ведре.
Я вижу тени и картины на странном поприще мечты. Бреду окрест пустой долины, где обитают лишь кроты. Но я же слеп, меня отпели, Я, как они, душой в тоннели. А в сердце навсегда лишь ты.