Странные танцы наших резерваций, Курская магнитная аномалия: Нету больше юга, нету больше севера, Лепесток клевера на прощание.
Никуда не деться: время и место, Месяцы и годы навалились грудой. Раненые вёрсты, твой наряд невесты Заложил в ломбард мой чудо-Иуда.
А пока по капле, на лугах ромашки, Русские ромашки под русским солнцем. А тебя просватали, а тебя сдали Вместе с потрохами в довольный социум.
И бегут минуты, и бегут крысы С корабля на бал, а осень снова Собирает жатву, рассыпает листья. Далеко до дома и так близко до дома!
Пойдём собирать мёртвых птиц и грузить их в вагоны, Там, где только небо свинцовое, дождь и окопы, Где нам не дождаться друг друга с курортного ада. Весна всё равно не придёт, да и больше не надо.
Износились песни наших поднебесий. Русская добровольная эвтаназия: Нету больше жизни, нету больше смерти, Плачет моя девочка под белой акацией.
Как если б не ослепнуть в сумерках лета, В час, когда сентябрь выжимает соки Из больного тельца в лапах Интернета, Я не сплю, и это единственный повод
Идти собирать мёртвых птиц и грузить их в вагоны, Там, где только небо свинцовое, дождь и окопы, Где нам не дождаться друг друга с курортного ада. Весна всё равно не придёт, да и больше не надо.
Весёлые картинки моей мёртвой глубинки, Тульская блошиная профанация. По спине мурашки под красной свиткой. Станция конечная, товарная станция.
Наша оборона, как снег так в спячку. Тили-тили-тесто, конец цитаты. Долгая жизнь, да вся в долгий ящик, Полная свобода уйти в солдаты.
Через пень-колоду, то худо, то бедно, Родина всё помнит молодым и успешным. А мы автостопом за свежим ветром, А мы в декабре в лес за подснежниками
Пойдём собирать мёртвых птиц и грузить их в вагоны, Там, где только небо свинцовое, дождь и окопы, Где нам не дождаться друг друга с курортного ада. Весна всё равно не придёт, да и больше не надо.