Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела, И в парке тихо музыка играла. А было мне тогда еще совсем немного лет, Но дел уже наделал я не мало.
Лепил я скок за скоком, а наутро для тебя Бросал хрусты налево и направо. А ты меня любила и часто говорила: \"Житье блатное хуже чем отрава!\"
Но дни короче стали, и птицы улетали Туда, где только солнышко смеется, А с ними мое счастье улетело навсегда, И понял я - оно уж не вернется.
Я помню, как с форшмаком ты стояла на скверу, Он был бухой, обняв тебя рукою, Тянулся целоваться, просил тебя отдаться, А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось, И я, как этот фраер, зашатался. Не помню, как попал в кабак, и там кутил, и водку пил, И пьяными слезами обливался.
Однажды как-то ночью я встал вам на пути. Узнав меня, ты сильно побледнела. Его я попросил тогда в сторонку отойти - И сталь ножа зловеще заблестела.
Потом я только помню как мелькали фонари, И мусора в саду кругом свистели. Всю ночь я прошатался у причалов до зари, А в спину мне глаза твои глядели.
Любовь свою короткую хотел залить я водкою И воровать боялся, как ни странно, Но влип в исторью глупую, и как-то опергруппою Я взят был на бану у ресторана.
Сидел я в всесознайке, ждал от силы пятерик, Когда внезапно вскрылось это дело... Зашел ко мне шапиро, мой защитничек-старик, Сказал: \"Не миновать тебе расстрела!\"
И вот меня постригли, костюмчик унесли, На мне теперь тюремная одежда. Квадратик неба синего и звездочка вдали Сверкают мне, как слабая надежда.
А завтра мне зачтется мой последний приговор И снова, детка, встретимся с тобою. А утром поведут меня на наш тюремный двор, И там глаза навеки я закрою.