единственный билет. нас двое. я прижимал к стене ладони, холодел безвольно. мы в тишине утонем, и с трирем в безбрежность канем. нас пленит совокупность восьми сердечных камер. и тут навечно в камень превратят сердца Горгоны. терзаем болью, но в безвестности бескрайность помним. и лишь бездонность этих глаз меня спасёт в скитаньях, исход летальный, где холодом восход сметает. нечёткое гало окутает наш тартар, столь импозантно, что мы зальём слезами завтра. я замкнут на тривиальности финальных титр, и из бездонности сих губ ищу последний выход. последний выдох и шаг в неизвестность, где обрету в своей ничтожности бескрайность бездны. я так бесполезно вчера наше либретто выменял на мерзость имени, столь бедственно мною любимого. и тишина укутает по граням, мы ищем нашу слабость в бескрайности Аида. три секунды, и мы взлетаем, чтоб не найти в глубинах Стикса свою погибель. где сердца - громоотводы криков, внутриутробный выход в пустоту безвольных фибр. тут неуклонность бритвой мы кромсаем в клочья, и наши фельетоны - лишь эпистолярный очерк. нас проведёт Гиперион в окаменелость неба, пронзив его чертами градиентов, векторов. ветрено. и воздух расщепит нас на молекулы, тогда я пойму то, что до сих пор неисследовано.