кривя душой, я обещал молчать. и за тебя сейчас сорваться вниз, не замечать печаль. лишь обличать, крича на лицах картинные игры, где когорты сибаритов в дезоморфиновых трипах. обледеневшие пальцы, закрыто сердце, пытаться беззвучно бежать от судьбы двадцать километров, и вкратце я терял всё на перепутьях гранитных надгробий. лишь замерцай мне маяками-эбонитами в коме и зри прямо в корень. в руках архипелаги, где мы бились рыбами об лёд, бросая по фалангам восьмикамерные сердца. закрыть врата обители. и к горизонту, что алыми парусами выделен, но вы всё сами видели - умы терзает литерой и не высказать больше то, что не сказали мнительно - молчание от невозможности молчать. и мне сейчас довольно знать, что я - неумелый Прометей, тушу огни в глазах и упускаю свет, что сквозь стеклопакет дарил квазар нам. рождённый в карцерах, взращенный в инкубаторах, и цвет любимых глаз тут не спасти мне более от варваров. рудиментарное искусство в объективах Хаббла, плюс серебро. я экзорцист, девять-два-пять, подавно не спасти от щупалец Кракена мне стихи немые, когда самозабвенные Икары отрастили крылья. смирившись с жизнью заново, где паруса под небесами саваном и лабиринты гаваней. мы тонкой нитью тянемся к тавернам, где спустим всё золото забытой Ойкумены.