Пелопеннес кутает крейсеры в шёлковые воды, и тут вроде бы спокойно, холодный потолок и тёплые стены. третий этаж. тонких материй шорканье по полу, на морской глади в объятия Сциллы мчатся каравеллы. а мы парим, и в шуме drum'n'bassa пеленаем разум в океанарий спазм, где каждый мнит себя микробогом. и не постичь рандомному генератору фраз огни в глубинах города по принципу Айвена Лока. "Stone Sour" и синдром Стендаля, за окнами светает - Авроровы скитания. тут над троном Морфея клинок Дамокла. обретая себя, храни мысли в тишине, закрывшись в кокон.
***
и не пытайся раскрыть глаза и впится ими в солнце, прими элементарное спокойствие. в безбрежном времени мы - лишь крупицы в невесомости, что манят себя за пределы полостей. и не пытайся раскрыть глаза и впится ими в солнце, прими элементарное спокойствие. в безбрежном времени мы - лишь крупицы в невесомости, что манят себя за пределы.
***
а наяву - лишь Фобетор и Фантас, замедленный баланс, и сон для нас - заведомо балласт, обветренный каркас из ламмеляров сдавит горло под саундтрек из томных завываний Ивана Дорна. четыре часа забвения в пиксели, я взыскиваю билет на ту сторону Стикса с Харона. мозг стиснет короной удавка натянутой близости. а я отворю внутри себя роговые ворота.
тут твоя флэйва не имеет веса, ведь важно только в нужный момент примерить трезвость, и мне так мерзко от неконгруэнтного скудоумия, что ты зовёшь песнями для доходяг и пустосумов. ты пустослов. и в гедонизме потерялся, облачив рецепторы в неприкаянные рясы, потрясывая губами просишь спасенья у бога, пока под твои завыванья опустошают утробу. но похуй. пока твои нимфы топтали на рейве, где во влагу артерий виверы вплавили первый, мы бросались в таверны вслед за графом Монте-Кристо, чтобы обрести свой личный сорт гедонизма.