Мы уже пять суток вдвоем. Твои слезы – почти водоем. Твои глаза – прожектора, от них жара. Твои мысли – кометы. Ты туда-сюда на «Порше», А я, как Фигаро Бомарше, Заставляю свои ноги оставлять следы во всех концах планеты.
Девяносто шесть раз на дню, Ты несешь такую фигню: Оля, Вера, Надя, Лера, ресторан, солярий, секс… Щелчок! И опять зависла. А я привык жить на войне, И, как ни странно, это по мне. И поэтому копить и налаживать быт Не имеет никакого смысла.
Чтобы было о чем говорить, Я готов неделю не брить Своих щек, покрытых золой и поцелуями твоими. Обретя невинный покой, Обниму полмира рукой. И разбуди меня нетрезвым среди ночи, прокричу твое имя.
Тыща первый раз по утру, Ты несешь такую муру: Оля, Вера, Надя, Лера и Кристина Агилера… Щелчок! И опять зависла. А я привык жить на войне, И, как ни странно, это по мне. И поэтому копить и налаживать быт Не имеет никакого смысла.
И на счастье и на беду, Я имел все это в виду, Когда листы календаря осыпались, я сметал их, что есть мочи. Да, все могло случиться не так. Но кто-то там наверху не простак. И получилось только то, что получилось, мне понравилось очень!
В миллионный раз до утра, Вся мура прошла на «ура»: Тетя Оля, баба Вера, теплый плед, чаек и кекс… Щелчок! И опять зависла. А мне теперь, дружок, до войны, Как пешком до Китайской стены. Но по-прежнему копить и налаживать быт Не имеет никакого смысла.