Жил человек, рос человеком, Отец погиб, мама техничка ЖЭКа. Мама твердила: сын - учись, хватит без дела шляться. А улица - что нам за жизнь нужно учиться драться. И парень выбрал бокс, учеба на втором. Мол у судьбы сам он хочет быть автором. Даже корил её, что унижала всю жизнь. Стал забирать своё, не гнушаясь чужим. Время как птица летит, парень окреп. С угрозой в лица глядит, как учит чёрный рэп. Говорит: "Вся жизнь впереди, ещё не нагулялся!" И он гулял. Гулял и пил. А когда пил, он дрался. И так в чёрную ночь, за чёрной дверью в баре, По чёрному пил белую в чёрном угаре. Чёрный глазок зацепил, тех двух в чёрных кожанках. Без разговоров он бил, бил их до безсознанки. Переломы судьбы, когда не до иронии И свои 19 лет парень встретит в колонии. Мама не прятала слёз, судья не принял к сведению, А он, глотая соль, держался из последних... Нет... Парни не плачут. Нет... Парни не плачут. Не, не, не, не. Парни не плачут.
Эта боль вгрызается в сердце. Всё пройдёт, как тает снег на руках. Нету слов - простая надежда. Не вернёшь, навсегда останется во снах.
Эта боль вгрызается в сердце. Всё пройдёт, как тает снег на руках. Нету слов - простая надежда. Не вернёшь, навсегда останется во снах.
Время летит как птица. 12 лет спустя. Досрочно освободиться не удалось, пусть так, Но зато человек я теперь стал авторитетный. Говорил маме мужик, в прихожей, после привета. - А знаешь ты, как тяжело мне было? Я чтоб сестру твою поднять, столько полов отмыла. А ты пришел тут бандюган, пошел из дома вон! Одумаешься - приходи, нам здесь не нужен вор. Наш Тони Монтана не думал менять берег. У дома подождал сестру, дал номер свой и денег. Обнял, сказал ей: "Всё будет хорошо". Сестра в надежде в след ему смотрела как он шел. Самый опасный на районе, самый деловой. Герой продажных женщин, в омут с головой. Под *** в компании двух шл*х на бэхе старенькой, Четверо пострадавших было в той аварии... Судья бегло прошлась, и закрыла бумажки. Много дали ему тогда, за особо тяжкие. Мать на суд не пришла, сестра рыдала тихонько. Он плакать не умел, а внутри было только: Парни не плачут. Нет... Парни не плачут. Нет! Парни не плачут.
Эта боль вгрызается в сердце. Всё пройдёт, как тает снег на руках. Нету слов - простая надежда. Не вернёшь, навсегда останется во снах.
Эта боль вгрызается в сердце. Всё пройдёт, как тает снег на руках. Нету слов - простая надежда. Не вернёшь, навсегда останется во снах.
Ни писем ни звонков из дома и хоть он привык, Но всё же ждал хоть слово от своих родных. И написал кому-то сам, из тех, кто жил поблизости. Какие новости мол, как родня? Здоровы? Живы все? И получил ответ, как прямой удар: Мама скончалась через день после его суда, А сестре его, за то, что он воли наделал, Какие-то ублюдки переломали пол тела. И вроде всё, не может так держаться даже камень, И он не смог, но не должен плакать парень. Заварили в круг, напились до бреда. И он, хоть и в сердцах, но всё же послал соседа. А тот не прощал в свой адрес бранных слов даже ребенку И с братвой загнали пьяного под шконку. Вышел наш Монтана не Монтаной вовсе. Друзья - не друзья. Отвернулись от него все. Пришел к дому, сел на лавку, стал сестру ждать. Та, увидев его, в плачь, сразу прочь бежать. Вот тут как градом лились слезы из потухших глаз, А внутри голос пацана твердил в который раз: Нет... Парни не плачут. Нет... Парни не плачут. Нет! Парни не плачут.
Эта боль вгрызается в сердце. Всё пройдёт, как тает снег на руках. Нету слов - простая надежда. Не вернёшь, навсегда останется во снах.
Эта боль вгрызается в сердце. Всё пройдёт, как тает снег на руках. Нету слов - простая надежда. Не вернёшь, навсегда останется во снах.
Жил человек, рос человеком. Менял ходьбу на бег, путал капкан с успехом. Думал, кумекал за что, зачем, тьма или свет? Но когда нет человека, вопросов тоже нет.