Питер Пэн всегда будет ждать, что Вэнди к нему вернется. Так и ты раскрываешь объятия - строгую, верную островность, но мотаешь меня по кофейням и площадям край в край, оставляешь с мостом в разводе, и как Питер милую Вэнди просто так приглашает в Рай, так и ты да/нет/нет - уводишь в свою водную окольцованность.
Со шпилевидным вечером - всяко-точно любовь до гроба, на подоконнике в пол комнаты вширь я как за пазухой Господа, а блокнот с "не стихами" клубочком на обветшалом столе - и я призываю зрячих рукою к распогодистой, нежной жизни, и мыслям о топком тепле.
Здесь, наверное, тихий и новый час, новый Свет, а здесь - новый шарф - цвет мышиной грусти. Разрывает река и дырявит глаза, а на плечи кладет свои волосы.
Вэнди, милая, слышишь, - ну как будто вода сама шепчет вглубь, вглубень острова, и зажигает Питер острошпилевую звезду. Ее видно, признаю, Вэнди, - будто я перед ней стою.