Дай фломастер. Последний раз, как последний бой, на стене срифмовать приличное с неприли… Закопать бы всё, как согреть бы всех под собой - крысы, осы, котята, бабочки, журавли…
Ладно, белый, не перебесишься… перебе… Обвиняю?!. Теперь спокойно сказать – «И ты!» Роберт Инглунд* который год снится сам себе, каждый раз он во сне себя режет на лоскуты… Горизонты размыты за датою – тридцать лет. Испугается солнце выйти, начертит круг. Как и я, каждый раз одеваясь в больное Red, чтобы слиться с глазами рожениц и пьянчуг.
Волос в хвостик. Свой мир в коробку. Себя в синяк. Стать своею в толпе прошедших и Крым и Рим! Приезжай ко мне. Приходи ко мне… просто так… Сядем спинами, словно дети… Поговорим… Ты же знаешь - чего мне стоил и гон и крен, ты же видишь, как нас спасает простейший бред… Побежали???! ...с больших и маленьких – перемен, обалдевшие от училок и кастанед….
Рядом-рядом, а так бывает лишь у собак… Душу в душу, но в оправдание приготовь - руку в руку. А между пальцев сочится кровь… - Может танго? Ты скажешь – «после… - пошли в кабак…?!»
В кабаке мы с тобой перебесимся… перебе… Мы двумя пиджаками повесимся на скобе, но потом разлетимся улыбками и прощай - а мне дома чего-то заплачется по тебе…
Дай фломастер. - А хочешь вместе? А хочешь сам…. Нарисуем вокзалы, радуги, корабли, а сквозь нас по домам своим…. норам… по небесам - - крысы, осы, котята, бабочки, журавли…