Убитый первым выстрелом (события октября 1993 года в Москве)
Осенних листьев чехарда, Я не узнаю никогда, Что этот день стал красным днем для сиониста. Я не видал как дом горит, Я первым выстрелом убит, Холуйским выстрелом продажного танкиста.
Я не узнаю тот позор, Как сёк ОМОН людей в упор, Ни старикам не дав ни женщинам пощады. "Гвардейцы", что родную мать Легко готовые продать За водку, шмотки, "сникерс", баксы и награды.
Я не видал как торгаши Визжали:- Бей! Дави! Души! Кресты в экстазе нацепив на обрезанье. И, то, что быдло "под ура" Шампань глушило из горла При каждом точном из орудий попаданье.
Я не увижу копоть стен, А так же то, что СИ-ЭН-ЭН, Как матч футбольный, ретранслировал убийство. Я слава Богу не узнал, Что это звездный час настал Для всех халдеев, педерастов, и лесбийства.
Мне не разрежет больше слух, Как вам, когда впоёт петух В мотив "семь-сорок" пошлость псевдо-русской песни, Мне не приснится страшный сон, Как кровью залит стадион За Белым Домом на задворках Красной Пресни.
Мне не покажут средь свечей На пасху в храме палачей. Их, кроме как чуму, потомки не воспримут. И мне не будет жалко вас Всех, кто с "реформами" угас, Ведь сраму вашего покойники не имут!
Я не узнаю в двадцать лет, Что обрядят меня во цвет, В красно-коричневый по воле сиониста. Я не видал, как Дом горит, Я первым выстрелом убит, Холуйским выстрелом продажного танкиста.