В темном море пароход, В темном море битый лед, За кормой остались Владика огни, И, как в море тает след, Тает дым от сигарет, И надолго растянулись эти дни.
Ах, папа, папа, давай пальто из драпа, Давай шинель, в которой дедушка скакал, Ах, папа, папа, давай из фетра шляпу, К китайцам еду заработать капитал. Ах, папа, папа, тоскую возле трапа, Ведь у меня две дамы и одна семья, Ах, папа, папа, сосу большую лапу, Китайцев много, на базаре ничего!
По приплытии в Дайлянь Я купил большой юань, И трусцою в желтый дом я поскакал. Но, ступивши на порог, Как-то сразу занемог, Показалось, будто в Кащенку попал. А китайцы - молодцы, Все как братья-близнецы, Налетели скопом сразу в тот же миг. Я кричу: едрена вошь, Нас не купишь ни за грош, Лишь за кожу, а еще за пуховик.
Тут один снимает френч, Предлагает делать ченьдж, Говорит: тавались, осинь халасо! Я в ответ, как гражданин, Вынимаю из штанин Кое-что, а также кое-что еще.
Восемь сталинских пальто, Из свиньи морской манто, Сорок пачек папирос, Лак для рук и для волос, И подзорную трубу, И подзорную трубу, И подзорную трубу, И еще одну трубу, С боем матерным часы, Безразмерные трусы, Бронебойный керогаз, Мытый тёщей унитаз, Дедушкины валенки, Да не подшиты, стареньки, Фотографию жены, Карту Родины-страны, Сорок пачек табака, Литр спирта для рывка, Самогонный аппарат (Не, его кладу назад), Тестя с ношенным плащом, И еще, еще, еще, еще, еще, еще.
Все лежат, а я стою, Радость за страну мою, За народ, который вынесет че хошь, И неважно, кто есть ху, Кто внизу, кто наверху, Важно то, что жизни нет, а ты живешь.
Ах, папа, папа, давай пальто из драпа, Давай шинель, в которой дедушка скакал, Ах, папа, папа, давай из фетра шляпу, К китайцам еду заработать капитал. Ах, папа, папа, тоскую возле трапа, Ведь у меня две дамы и одна семья, Ах, папа, папа, сосу большую лапу, Китайцев много, но вот это без меня!