Сегодня внутренне и внешне хорошо, Сегодня все пьяны, и даже без вина, Сегодня Колька собирается в секс-шоп, Сегодня радость на лице у другана.
Глядит на стрелки часовые: ну же, ну ж! Наводит стрелки на вельветовых штанах, И даже в этом - гражданин, а также муж, И все такие же у Кольки в друганах.
И мы идем, гуляем молча, не спеша, Напряжены, но виду мы не подаем, А птичкой в клетке где-то там стучит душа: А ну не сдюжим и державу подведем!
А вот и шоп, точнее трудно рассчитать. Заходим цепью, как в горах, когда пуржит, Рука в кармане обхватила рукоять... Чего, чего? Ну, в общем, то, что там лежит.
А он стоит, примерно будет нам по грудь, Отполированный, ну что ты, как живой, А Колька шепчет еле слышно: не забудь, А сам с лица сменился, парень сам не свой!
Я гадом буду, не забуду, слышь, Колян! Мы подтянулись и вошли, как на парад, И Колька шел, как представитель всех смолян, А там, заразы, хоть и лежа, а стоят!
И вот такие, и такие, и еще! Вот длинноствольный, будто палку проглотил, А вот и лысый, ну ни дать ни взять - Хрущев, А вот чернявый, будто кто его коптил!
А вот устройство для желания извне, А вот и гайка, чтоб законтрить изнутри, И только слышен Колькин шепот: братцы, не! Ну так же в жизни не бывает, посмотри!
Мы посмотрели, обалдели: вот те хрен! Стоим и думаем: чего-то здесь не то. Сидит девчоночка с грудями до колен, Ну, правда, девка не живая, на фото.
А рядом негра, будто девушка с веслом, Но там весло, а здесь как есть, на трех ногах, А рядом тетку так, ребята, разнесло, Что можно целый взвод упрятать в сапогах.
Колян присел, видать, ногами ослабел, И вдруг кричит, и мы к нему ныряем вниз, А там написано: красотка Аннабелл. Ну мы как глянули, ваще оторвались!
Вот так вот смотришь: да, чувиха, все при ней, Шестой размер, помада, кудри, алчный рот, А так вот глянул: ой, ребята, ей-же-ей, Крупнокалиберный немецкий пулемет!
Колян кричит: едрена вошь, фотомонтаж, Ща дергану разок, и будет все путем! Тут продавцы на нас пошли на абордаж, А мы спина к спине у мачты, все вдвоем.
Они не знали, что товарищ наш - боксер, Они раскрылись, будто трюмы корабля... Он бил за Родину, за братьев и сестер, Бил за березки и родные тополя,
Бил от души, в которой сохнет маета, Бил за великую из всех великих стран! Он на ночь высосал бутылку без винта, Скрипел зубами и кричал "Но пасаран!"