Деревянные солдаты, каждый третий был мне братом, был мне брат. От заката до рассвета шли зимой, шагали летом, весь отряд.
Если кто-нибудь, сбивая шаг в строю, видел небо, значит был уже в раю. Значит всё, что было, спишут, если он уже не дышит и не слышит, оставляя брешь в строю.
Накрывало всю колонну: деревянные не тонут, но горят. Говорили тем, кто ранен: если упадём, то встанем, ты - солдат.
И вставали те, кто падал, снова в строй, оставляя без возврата за спиной ржавый воздух, с кровью лужи, страх внутри, и смерть снаружи оставляли без возврата за собой.
И в конце, как оказалось, всё сложилось и сломалось за одно. Только всем, кому досталась запредельная усталость, всё равно.
От усталости не вспомнить, не забыть, от усталости не смогут убедить, что досталось деревянным всё по правилам обмана. С этой правдой, как ни странно, дальше жить.
Дай им, Господи, отныне два патрона в магазине, только два! Первый - в небо, ниже тучи, и второй - на крайний случай, для себя.