С каждой новой могилой Не смиренье, а бунт. Неужели, мой милый, И тебя погребут? Четко так молоточки Бьют по шляпкам гвоздей. Жизни точные точки И твоей и моей. Мы ведь сверстники, братство И седин и годин. Нам пора собираться: Год рожденья один. Помнишь детское детство? Школа. Вместе домой. Помнишь город в наследство - Мой и твой, твой и мой? Мерли кони и люди, Глад и мор, мор и глад. От кронштадских орудий В окнах стекла дрожат. Тем и кончилось детство. Ну а юность - тюрьмой. Изуверством и зверством Зрелость - тридцать седьмой. Необъятный, беззвучный, Нескончаемый год. Он всю жизнь, безотлучный, В нашей жизни живет. Наши рамы омыла Свежей кровью война. Грохотала и выла, Хохотала она.
…О чистые слезы разлуки На грязном вагонном стекле. О добрые, мертвые руки На зимней промерзшей земле…
"Замороженный ад" - Город-морг Ленинград.
Помнишь смерть вурдалака И рыданья вослед? Ты, конечно, не плакал. Ну и я - тоже нет. Мы ведь сверстники, братья. Я да ты, ты да я. Поколенью объятья Открывает земля. Поколенью повинных - Поголовно и сплошь. Поколенью невинных - Ложь и кровь, кровь и ложь. Поколенью забытых (Опечатанный след) Кто там кличет забитых? Нет и не было! Нет!
Четко бью молоточки. Указанья четки:
"У кого там цветочки? Эй, давайте венки!" В строй вступает могила. Все приемлет земля. Непонятно, мой милый, Это ты или я.