Я заблудился средь равнин, и безжизненных лиц, Из мертвых глаз дракона, и обездвиженных линз, Взял око Саурона, вставил с размаху в кулон, И больше не терялся, в лоне развратных времен. Но как бы ты не щебетал, ты все равно тут лишний, И ты неплохо жил чудак, в своих мечтах раскованных, Под этим куполом дождя, тебя никто не слышит, Родной пенат давно похож на логово Харконеннов. Наш мир, увы, цепляет к лицам румяна и блестки, И в диком времени снуя, как Румата Эсторский, Вестники будущего, где все обращается в прах, Где на руинах минаретов заулыбается Птах. Древние боги, будут драться за право воскреснуть, И горького запала здесь не терял буревестник, Иконки почернели, миф обретает размах, Над городом без стен, неделю бушует гроза. … Березы дергаются в такт, и говорит метель, И разрываются контакты головных идей, Ты слышишь его рев? Ты видишь его тень? Чавкающим ртом Хронос жрет своих детей. Из механизма нам не выкинуть эту деталь, В линии времени не сложно увидеть спираль, И она выстрелит фрагментом выцветшего постера, Где прах Есенина кладут под венок Маяковского. … Ты только представь, что будет с нами на той стороне, Мне не придется мастерить, золотой трон сатане, Строки остынут, растворяясь в дымке вокзальной, Смогу позволить, наконец, зажить жизнью нормальной. Ну а пока я здесь, шагаю вперед к центру зоны, При этом чувствую, что адский трип бесцеремонен, Золотой шар трофеем, придаст реализма преданию, Барбриджу - младшему, позволив шагнуть в аномалию. Тут Ойкумена вам не даст воспарить над простором, Ведь в этой местности Эрида питалась раздором. Дамоклов меч застыл, и темечко жалит клинок, Но тем клинком мы режем золото яблок её. Как в жалком кино, не доиграли тут многие с многими, Но, тем не менее, несем в мир убогие слоганы, Мы все похерили, лишь с целью из пепла восстать, Кинув себя в рассвет, где нивелируем вечный оскал.