Русла рек на ладонях наполнятся таинством старости. И не смоешь водой, не отнимешь усталости. Стало быть, Вязким шагом вперед, ноги высвобождая из золота, Мимо синих пустых лежаков, раздевалок и зонтиков.
Было ново смотреть: эта женщина кольцами колется, Рвется песня ее, будто в бой неспокойная конница. Было модно шатать равновесие свойскими войнами. Наглотались немало, остыли. Но в общем мы вольные.
Не берись, говорили, - сгоришь. Но чужое не жжет меня. И она прорастала цветами жестокими, желтыми. Языком обнаглевшим любовь увлеченная щелкает. Сок на пальцах и пыль. Не смывается черное щелоком.
Очень сухо живем. Если тронут, рассыплемся. Сильные Наши матери взор небесами насытили синими. В приближении кожа – сплетенье оврагов и вымоин. В долгом ящике комнаты спят фотографии. Выну их,
Буду год потрошить и раскладывать заново картами - Фестивальные, серые, злые, вокзальные, карие. Разве прячут глаза в волосах ивы русые? Полноте, Наши пляжи пустынны. Но все-таки русла рек полнятся.