Мы начали с пива в субботу на прошлой неделе - Сэр Генри принес трехлитровую банку с собою. Мы пили на кухне и ели копченую рыбу, Которую теща хотела оставить на ужин.
За трапезой скромной неспешно вели мы беседу О бренности тела и раскрепощении духа, О звездных мирах, что над нами кружат во Вселенной... И я предложил сходить в гастроном за портвейном.
Напиток богов, разлитый в граненые кубки, Искрился на солнце рубиновым жаром пылая. И мы пригубили, и выпили все без остатка, Сэр Генри заметил, что хватит еще на сухое.
Нашли мы приют на скамейке в душистой аллее, Из горлышка пили, и в дружбе навек поклялися, Сэр Генри поведал, что есть у соседки пол-литра, Хотя эта леди, признаться, отменная сволочь.
"О, чудная Анна!" - мы так обратились к соседке, - "О, чудная Анна, твоей красотой восхищаются два пилигримма, Нет сердца добрей твоего во всем нашем подъезде. Не будь же скотиной и нам одолжи поллитровку!"
Мы цели достигли и в темную ночь удалились, Вослед леди Анна послала нам... два поцелуя. В руках мы несли драгоценную нашу добычу И пели на радостях песню, камыш прославляя.
"... Шумел камыш, деревья гнулись, И ночка темная была, Одна возлюбленная пара, Всю ночь гуляла до утра..."
Ночное светило взошло над душистою липой, Мы спали средь клумбы, дыша ароматом левкоев, А мимо шли люди и нас с сэром Генри бранили, И я отвечал им достойно: "Идите вы, люди!..."