В лепрозории даже зимой не топили печей, Сторожа воровали дрова на глазах у врачей, Повар протухшее пойло в миски больным разливал, А они на соломе в бараке лежали вповал. Прокаженные тщетно скребли подсыхающий гной, На врачей не надеясь, которым что пень, что больной. Десять самых отчаянных ночью сломали барак И, пожитки собрав, убежали в болото, во мрак.
Тряпки гнойные сбросили, вздохнули легко. Стали бояться крестьяне в город возить молоко, Хлеб и пшенную кашу для них оставляли в лесу, А под вечер бредя, наготове держали косу.
Поздней осенью ночью солдаты загнали в овраг Обреченных, рискнувших пойти на отчаянный шаг. Так и стояли, дрожа и друг к другу прижавшись спиной, Десять калек перед огромной враждебной страной...
Так и стояли, дрожа и друг к другу прижавшись спиной, Только десять - перед огромной враждебной страной...