Мелом ты чертишь буквы на столе. В белом я для тебя милей. Вера парадоксальней лжи. Сферы, где мне хотелось бы жить, Не указаны в картах. Время в рассрочку продано, Мера, конечно, высшая. Перья парят над крышами, Терра моя инкогнита Перед плоскостью парты. Мой арестант, мой сероглазый малыш, Ты поглощаешь шоколад и молчишь Причину слез твоих, как следственный реестр, Я знаю наизусть Но я не тот, кто душу лечит от тоски, Не тот, кому легко прощают грехи. Ты мне приносишь шоколад второй семестр. ...Я забыл его вкус.
Пленник своей обители, Тени сжигаю в пламени. Браки нерасторгаемы, Знаки почти невидимы.
Кружит холодный пепел у стекла, Ружья стреляли в два ствола. Ты плачешь, ступая в двери тьме. Мальчик, не вздумай верить мне. Кому это нужно?
В оконной раме, сероглазый мой малыш, Ломаешь плитку пополам - и молчишь, Шуршит обертка, как серебряный оклад, Осиротел и пуст. Я знаю все, в чем был и не был виноват. Я не могу войти в твой плюшевый ад. Ты проглотил бы все, на чем задержишь взгляд, Но я испорчу твой вкус.
Мелу – чертить мишень на спине. В белом быть слишком поздно мне. Сдача тузов на мизере, Прячет туман огни зари… Тает во рту горчащий шоколад. Дай мне глоток забвения, листопад. Твои дары легки. Сдаться. И возложить венки Всему, чем я не был.
Крепка удавка, как подписанный контракт. Мои наручники прочней, чем булат. Тебе, наверное, поможет шоколад – Он исцеляет грусть.
Мои зрачки имеют тот же темный цвет, Но не ищи на дне их то, чего нет. Ты любишь сладкое почти семнадцать лет – Но это не мой вкус.