Я проснулась мне сорок пять опять шесть сорок снова тело, зубы из белой чашки снова чёрный чай без сахара без здравствуй, не скучай без поцелуя в губы.
Цветы, блокноты, книги красный стол Спиноза, Гегель, Бауэр и Штраус вот ствол вот руки вышел да пошёл стрелять ты - егерь. Егерь-шмегерь. Где ж там! Страус.
Часы, ботинки, полки без греха – без пыли, без мучного - завтрак. А завтра без греха сама блоха – часы, ботинки, полки, без мучного. И в пол второго суп из круп за пап, за мам, за всех. За смех и грех.
И не торопится, не скачет, не дрожит и не жалеет, не зовёт, не плачет ни время ни душа, ни не души Не беспокоит. Это значит - стабильно всё. И вот, пожалуй, всё что это в общем-то и значит.
И тут она, влетает, тормошит дразнится, дёргается дрыгается, дура курносый задирает до вершин срывает крышу сносит ставни бьёт, крушит на подоконник – прочь, встать, прыгнуть, сесть босая, голая, растрёпанные косы есть Бог, есть рай, есть день, есть ночь, всё есть но всё не важно, были бы только росы. Рвёт горло, заливается, кутит разбрасывает стулья, раз – молчит. Два – в хохот три – жужжанье в улье ни философии, ни веры, ни души дыши только, дыши, дыши, дыши поглубже, в оба, в оба, в оба лети только, лети, лети, лети порхай лишь только, в оба, в оба, в оба
Лет двадцать от роду всего-то ничего но раздражает донельзя до рвоты, Кто ты?! - Ору - Достала! Уходи! Больная! Бешеная! Дура! - повторяю и снова, снова от черты к черте пытаюсь разглядеть, а вдруг узнаю Кто ты? Кто ты? Я – ты, Я - Ты! Я - Ты! - Твердит Ты только посмотри - иду по краю взлетаю, падаю, терплю, но я летаю Я – ты, я - ты, я - ты, лети , лети Твердит Летите, девушка – скажу – я вас не знаю.