На ноги конверсы, рюкзак за спину. На дворе 2000-ый, я снова в подворотнях сгину. Деревья камуфляж осенний скинут. Барыги липкие бруски опять порубят на куски тут. Побрит как скин. Я помню каждый скит, И эти голоса с кассет, что в памяти осели, все и так близки. Заката отблески застали нас где-то у шумных трасс. Шипят аэрозоли — льем куски. А стены помнят первые мазки. И эта ностальгия, что зудела как чертов москит, Засела мне четко в мозги, упрашивая, "Скинь на плеер это ветхое старье, чтоб вскрыться от тоски". Катал обложки старый ксерокс. С кучей кассет я чувствовал себя богаче Ксеркса. Как будто с пленки прямиком на сердце. Как будто дальний свет в конце этих панельных секций. Это не исповедь душных старперов. Чисто так припомнить, как меня тогда впервые вперло. Толку ныть о времени ставшем сажей да пеплом. На дворе Новая Эра, ясно даже по кепкам. И все же надо так мало, чтобы Отчизна нас узнала. И в тоже время вывернуться прямо наизнанку надо, Имея цель и нервы как канаты. Порцию смысла на-ка на дом, мыслей канонада. Пока там спор за аннунаков, иллюминатов, Палю в imac'a монитор, будто за борт в иллюминатор. Став доминантой в музыке, одной шестой, Рэп нас подбросил, как прыжок с шестом, будто по ламинату. Скользят созвучиь, видать, вполне везучий я, Если звенит в душе, будто струна тягучая манера приставучая. Что вилась, будто нить, и эту страсть не объяснить, Как тягу рэперов к чаям. Наверх не рвусь, за что не знаю, не берусь. Даю вам только то, с чего я сам чертовски прусь. Дабы стереть на лицах грусть, приободрив ребят. В ответе за себя, пусть за команду отвечает Друзь. Мне подмигнет машина катафотом. Поморщусь с телефона, удаляя бывшей фото. Писать совместки предлагает с форума там кто-то, Но это вне зоны комфорта, да и просто неохота. Ошибок я и так наделал. Чего таить греха, халтурил впопыхах для дэмок. Чай не святоша из Эдема. Но русский рэп был точно бы скучней без Луперкаля Дэна.