На пушкинских весах я взвешиваю слово. Ночь, солнце и луна. Как будто полвторого, но время - ширма для поэта. Через какие-нибудь три недели - лето, потом инфляция, война... Раскрасьте всё это красным Цветом. Счастье! - вот всё, чего хотите вы: ягнята, свиньи или львы, шакалы, волки и легавые, и левые и правые. Потом - всё было, было, было. И улыбается могила, раскрыв вонючий чёрный рот. А может, всё наоборот? Какая разница? Спускаясь по тёмной лестнице подъезда, я жду страданий, а не счастья. И мне совсем не интересны мечты, которые сбылись - пустая человеческая слизь. Мне тошно от людей, я сам себе противен. Тем временем начался ливень, и гром за тучею стучал, как Фёдор Тютчев обещал. Я вышел на проспект. Я оглянулся. За перекрёстком влево улица светилась ясным тихим светом, понятным для поэта. Я повернул туда, прибавил шаг, ведь я увидел этот знак того, что близится развязка и скоро упадут все маски. Которые скрывают пустоту, беспрекословное молчание, и неземную красоту, и обещание.