Люди сидели в квартирах. Собака подыхала в подъезде. Из её пасти текла слюна, она дышала, так быстро, что это было похоже на шум вентилятора. У моего приятеля завелась подружка, которая работала стриптизёршей и он целыми днями дрочил на её отсутствие, В городе нечем заняться, это точно… Собака начала дёргаться мелкой дрожью, её глаза - зелёные звёзды, были ни на что не похожи, кроме зелёных звёзд. Я часто слышу этот вопрос – почему только плохо? – Собака умирала так долго, мучительно, страшно и отвратительно, что её ещё полуживую выволокли во двор, заботливо подстелив под неё старую тряпку. Добрые люди. Собаку тошнило так гадко, её смерть содержала такие цвета, которые я не видал никогда. Я сидел напротив и наблюдал ужасное поле битвы, и визги собачьей молитвы принимал за реальность в её непростой красоте. Я видел лишь то, что видел. Собака подохла. Я ехал домой и ненавидел всё что меня окружало так долго: люди, дома, тротуары, вокзалы, рекламы в дерьме изумрудных ширм, и в новостройках, с чёрными дырами выбитых окон, сирены ментовских машин.