Нет, нет... об этом даже подумать страшно (Юлия Вихарева)
Нет, нет… Об этом даже подумать страшно - Не то, что прожить такое заново. И всё же она живёт – тем самым невыносимо- вчерашним. Еле – еле плетётся по дому, нога за ногу, Машинально перекладывая его вещи с места на место: Портсигар и запонки, и свитер для здешних суровых зим; Долго смотрит на фото, где хохочущие жених и невеста Садятся в девятиметровый голубой лимузин.
Каждый взгляд отзывается затаившимся страхом, Каждый шаг отдается нестерпимой сердечной болью. Мир разодран в клочья; летит к чёртовой матери, прахом Всё, что шесть лет создавалось с такой любовью: В выходные она пекла ему фруктовые штрудели, Он подавал ей чай и готовил ароматические ванны, Они хотели завести королевского пуделя, Оба мечтали о дочке, и даже выбрали ей имя Анна.
Она знала все его привычки. Любила его таким, какой он есть. Гладила его курчавые волосы, целовала его в улыбку. Он не ложился без неё спать и не садился есть, Называл её ласково то своей девочкой, то котёнком, то рыбкой. Нет, нет… Другого и быть не дано. Она всегда знала это. Он – был частью её, а она – его. И так должно было быть веками. Но что же тогда случилось вчера? И от кого теперь ждать ответа? Она присела на диван, закрыв бескровное лицо руками.
Вспомнила звонок в дверь и то, как она вздрогнула от этого звука. Как уронила ложку в борщ, который варила на обед для мужа; Как плохое предчувствие отдёрнуло вдруг её руку От ключа в замке. Кого же несёт в такую рань и стужу? Но всё-таки открыла дверь… На пороге некто: маленький, хрупкий силуэт Вздрагивает от холода, прячет лицо в серый мутон. (Ах, неземное создание! Сколько же тебе, милая, лет?) Хотя спрашивать даму о возрасте – это уже моветон.
«Вам кого?» - «Вас!» - «Вот как?»- Какой странный поворот дела! Она пригласила гостью в дом. Господи, как же она тоща! И к тому же что-то не так с этим полудетским телом И с этим нервным лицом в подростковых прыщах. …А потом случился кошмар, в который она отказывалась верить. Слёзы…Море слёз…Океан этих слёз… Эта женщина-ребёнок, громко рыдающая у двери И несущая малоправдоподобный бред абсолютно всерьёз
О том, что она уже год, как живёт с её мужем Серёжей: Он – частичка её, а она – его, и так будет веками. Он готовит ей чай (и ароматические ванны тоже!) А она в ответ балует его купленными пирогами. И на днях они завели роскошного королевского пуделя, Серёжа смеётся : «Не прокормим собаку – ест, как корова» Да, и ещё! - Через месяц – в роды. Мечтают о дочке, а будет ли? - Им всё равно: главное, чтоб ребёнок родился здоровым.
«Вообще он сам пытался сказать, но боялся на больное нажать: Он такой порядочный! Вы же знаете своего мужа?! Детей у вас нет, да и Вам по болезни нельзя рожать, А мне – хоть с десяток… И Серёжа мне очень нужен.» Протягивает фотокарточку: «Не верите? Вот доказательства». На фото её хохочущий муж обнимает тощую каракатицу. На переднем плане маячит, как, как издевательство, Круглый животик, обтянутый трикотажным платьицем… ………………………………………………….
Нет, нет… Об этом даже подумать невыносимо – Не то, что таскаться с таким горем наперевес. Ей хотелось кричать – во весь голос, сильно –пресильно, Но даже голос ей изменил – он просто взял и исчез. Слова шли горлом – они клокотали, хлестали, как вода из-под крана. Что будет дальше? Что? И будет ли? Кто-то проживал её жизнь, и воплощал её планы. Пока она варила борщи и пекла свои штрудели, - Кто-то любил её мужа, Кто-то рожал её дочь, Кто-то гулял с её пуделем.