В углу губ папироска подрагивала, Он до весны пил, нам, счастливым, назло. Вся честная пивная понять не могла, От чего его так развезло.
Это душу не жизнь искалечила, Не с обиды, братишка, я пью. Я искал в этом городе женщину, Ту единственную свою.
Я искал в этом городе женщину, Ту единственную свою.
Поначалу наверное молод был, Много было сам знаешь чего. Были встречи и были проводы, Не хватало всегда одного.
От судьбы получая затрещины, Вот он я, сам не свой, на своём стою. Я ищу в этом городе женщину, Ту единственную свою.
Я ищу в этом городе женщину, Ту единственную свою.
Даже тени обрыдлой тоски не нашел, Когда вывернул наизнанку нутро. Пустота такая, что нехорошо, Словно зря сорок лет прошло.
Как яйцо в руке раздавил стакан И провел всей ладонью в стекле до крови. По лицу моему чуешь, какой обман В тех, которые не свои.
И от всей души на весь зал заржал, Так, что скулы чужим от обиды свело. Каждый биться желал, потому что не знал, От чего его так развезло.
Я уже любой настоящей рад, С мясом рву лады, режься в кровь струна. Понимаешь, брат, ты всё понимаешь, брат, Без своих нам здесь всем хана.
Понимаешь, брат, ты всё понимаешь, брат, Без своих нам здесь всем хана.
Подожди, он скамью отстранил и встал. Заплатил, отвернувшись, меня за плечо потрепал И побрел, как домой, на ближайший вокзал, Будто верный маршрут не знал.
Что-то стало, как ком поперек души, Вдруг мне некуда стало спешить. Шаг от пропасти до таких вершин, Что опять захотелось жить.
Я хотел окликнуть его, догнать, Чтобы верный спросить маршрут. Женщин тех, что хотят и умеют ждать, Тех, которые ищут и пьют.
От судьбы получая затрещины Вот он, я сам не свой, на своём стою. Я ищу в этом городе женщину, Ту единственную свою.
Я ищу в этом городе женщину, Ту единственную свою.