Это город. Ещё рано. Полусумрак, полусвет. А потом на крышах солнце, а на стенах ещё нет. А потом в стене внезапно загорается окно. Возникает звук рояля. Начинается кино.
И очнулся, и качнулся, завертелся шар земной. Ах, механик, ради бога, что ты делаешь со мной! Этот луч, прямой и резкий, эта света полоса Заставляет меня плакать и смеяться два часа, Быть участником событий, петь, любить, идти на дно... Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
И спешат твои актеры, всё бегут они, бегут - по щекам их белым-белым слёзы чёрные текут. Я слезам их чёрным верю, плачу с ними заодно... Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
И очнулся, и качнулся, завертелся шар земной. Ах, механик, ради бога, что ты делаешь со мной! И, участвуя в сюжете, я смотрю со стороны, как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны, как сплетается с другими эта тоненькая нить, где уже мне, к сожаленью, ничего не изменить..
И над собственною ролью плачу я и хохочу. То, что вижу, с тем, что видел, я в одно сложить хочу. То, что видел, с тем, что знаю, помоги связать в одно, жизнь моя, кинематограф....
Ах, механик, ради бога, что ты делаешь со мной! Там, вверху, под самой крышей в темноте горит окно... Жизнь моя, кинематограф, чёрно-белое кино... Жизнь моя, кино...