...и пропадёт оловянный смешной солдатик. Быстро забудет летящий синий шифон, нежную балерину в бумажном платье, капли свечей и часов полуночный звон, блёстки и марципаны, ребячий хохот, ель новогоднюю, звёзд неподвижный рой... Книжка мышами изгрызена. Что в ней плохо, что хорошо – не узнает и сам герой. Мальчик! Взрослеешь. Мужаешь и крепнешь, сильный. Рыжий, бедовый, ещё незнаком с бедой. Помнишь? – ты скинул джемпер – и в майке синей, широкоплечий, вихрастый и молодой… Я ведь тогда поняла – ты мужчина, вырос, черти в глазах, бесшабашная эта стать... Мальчик, скажи, где ты вычитал слово "низость"? Мальчик, какая песня звала предать? Путались ноты, слова ошалелым строем, и не от них ли – шрам на твоей груди? Мальчик, ты ведь рождён, чтобы быть героем, рваться вперёд, не зная, что впереди. Биться на шпагах, словах, на мечах и взглядах, быть Дон Жуаном, Тилем и Сирано, в свете софитов сражаться за тех, кто рядом, в буре, хмелю, под парусом – всё равно… Жить, хохотать, напролом, взахлёб, наудачу, метко дерзить, порог родной целовать, вдаль уходить, не оглядываясь, не прячась, в изнеможенье падать и вновь вставать...
...Странно. Ты можешь быть гнусен, труслив и жалок, тупить глаза, на глазах становясь никем... Мальчик, я бы и этого не сказала, если б не тот солдатик в твоей руке.