Что зря мылить слова про голодный желудок Или - клясться в любви Золотому Руну? Все равно тебя ждет след расстреляных уток, Чтоб измерить катарсис по самому дну...
Приближаясь к черте за искусственной дверью, Ты заглянешь на небо, как БОГУ в висок: И не сможешь не вымолвить - в сердце - "Я верю!..", Навсегда потеряв, что хранит потолок
*
Мир за окнами тот же, что в мятой постели, ~ хоть белье на веревках вам балует глаз. Свою песню в душе вы ни разу не спели, А чужую, как мавры, душили не раз.
И пока я свидетель ухоженой правды, Пока я свидетель размноженых книг, Я поставлю свой крест, чтоб понять, как все рады Оттого, что народ бесконечно велик
*
Здравия просим для каждого лично, Чтоб было чем неугодного пнуть. А голоса нет: он, должно быть, в яичном Жёлтом вине, где нельзя утонуть!..
Вёсла из стали, а плот из свинца... Руки по швам иль перстом на курок... Миловать всякого, кто без лица: Всех остальных встретит ласковый рок
*
Дареной пешке не вставить взмах крыл: Пусть на доске они метят в ферзя, В пользу которой слон матом всех крыл, Двигать который с места нельзя. Но в ЖИЗНИ философ рисует фантом, ОНА возвращается тем, что он есть<!> А он отвечает ЕЙ: "Врежь мне кнутом... ~ пряников тьма, но их незачем есть!!" Так и шнурок, цепляясь к ботинку, Счастлив, как заяц, нашедший метро... Переживавший на сердце лезгинку, Чтобы собрать за день пота ведро.
Гусли мои, не брешите мне в главном: главное - то, чтоб вы пели свое!! Пусть слепой станет с зеркалом спорить о равном - веревка все та же над чистым бельём
*
Но пока я свидетель ухоженой правды... Пока я свидетель размноженых книг... Я поставлю свой крест, чтоб понять, как все рады Оттого, что народ бесконечно велик