Гартман, как известно, путешествовал по Европе, и один из его рисунков изображал старинный замок. Чтобы передать его масштаб, художник изобразил на его фоне певца – трубадура с лютней. Так поясняет этот рисунок В. Стасов (в каталоге посмертной выставки художника такого рисунка не значится). Из картины не следует, что трубадур поет песню полную грусти и безнадежности. Но именно такое настроение передает музыка Мусоргского.
Поразительна композиция пьесы: все ее 107 тактов построены на одном неизменном басовом звуке – соль-диез! Этот прием в музыке называется органный пункт, и используется весьма часто; как правило, он предваряет наступление репризы, то есть того раздела произведения, в котором после определенного развития возвращается первоначальный музыкальный материал. Но трудно найти другое произведение классического музыкального репертуара, в котором все произведение от начала и до конца было бы построено на органном пункте. И это не просто технический эксперимент Мусоргского - композитор создал подлинный шедевр. Этот прием в высшей степени уместен в пьесе с данным сюжетом, то есть для музыкального воплощения образа средневекового трубадура: инструменты, на которых аккомпанировали себе музыканты того времени, обладали басовой струной (если речь идет о струнном инструменте, например, фиделе) или трубкой (если о духовом - например, волынке), которые издавали только один звук - густой глубокий бас. Его звучание в течение долгого времени создавало настроение некой застылости. Именно эту безысходность – безнадежность мольбы трубадура – нарисовал звуками Мусоргский.